Я пишу о жизни людей...

К вере православный священник Николай Агафонов, настоятель самарского храма великомученика Георгия Победоносца, талантливый писатель и на редкость жизнерадостный человек, пришел необычным путем..

- Отец Николай, Вы - православный свя­щенник и вместе с тем писатель. Сейчас готовится к изданию сборник Ваших рас­сказов. А когда и как Вы начали писать?

-  С детства. Сколько себя помню, все время сочинял стихи, рассказы, сказки. Было мне лет пять, и я мешал отцу работать над дипло­мом. Чтобы я отстал, он подбросил мне пару слов и велел придумать к ним рифмы. Почти по «Незнайке». Так и началось мое сочинительство. А в школе придумывал сценарии к спектаклям, импровизировал, делая участниками своих сказок одноклассников. Им это страшно нравилось. В то же время я много читал, любил Чехова, Лескова, Шукшина...

-  А как проходило Ваше духовное становление?

-  Рос я не в воцерковленной семье, в обычной, советской. Однако нельзя сказать, что мои родители были воинствующими атеистами. Просто до поры до времени вопроса о вере не возникало. Моя бабушка пережила репрессии - дед был белым офицером - и, будучи сама человеком глубоко верующим, нам, детям, своих убеждений не навязывала.

Духовная жизнь человека измеряется «вехами». Причем это не временное, а какое-то иное, более глубокое измерение. Случилось так, что в шестом классе я сбежал из дома. Запустил учебу, поссорился с домашними. Ну и решил уехать жить в Америку, поселиться среди индейцев и охотиться на бизонов. Мальчишеская романтика, навеянная книгами Купера, Майна Рида... Но в то время к своей идее я относился очень серьезно. Жили мы в Тольятти, и уехал оттуда я, естественно, «зайцем». Доехал так до Сызрани, и меня начала совесть му­чить: а как там мама? Ведь она, наверное, стра­дает! И я сдался в руки нашей «доблестной милиции». Но меня почему-то не спешили переправлять в Тольятти, а отправили в Куйбышевский приемник-распределитель и посадили в карцер вместе с малолетними преступникам. Так и провел я там почти неделю. А мама моя все это время, конечно, искала меня повсюду и уже отчаялась найти. И тогда она впервые сознательно пришла в храм. В нашу тольяттинскую церковь в честь иконы Казанской Божией Матери. Увидела образ Пресвятой Богородицы с Младенцем на руках и зарыдала, моля Деву Марию вернуть ей сына... И действительно, по молитве матери, вскоре меня привезли домой. Конечно, просто так мое приключение не прошло: меня поставили на учет в детскую комнату милиции.

В 15 лет я задумался о смысле жизни. Пере-до мной вдруг возникла  картина до того яр­кая и реальная, что я ужаснулся! Я видел себя дряхлым, умирающим старцем, вытянувшимся на постели при последнем издыхании. Вок­руг меня будто бы собрались родственники и доктора и все пребывали в полной растерян­ности - поздно! Ничем помочь мне уже нельзя. Я умираю...

Лишь только образы жуткой картины про­пали, я тут же побежал к своей классной ру­ководительнице и стал «пытать» ее: в чем же смысл жизни человеческой, раз все равно неизбежна смерть?

Учительница ответила: в том, чтобы жить для блага будущих поколений. Но это меня не вдохновило. Не очень-то приятно созна­вать, что смысл бытия - это удобрять собой землю.

Тогда учительница предложила мне дру­гой вариант. Мол, вот вырастешь, выучишь­ся, получишь профессию, женишься и обза­ведешься детьми. То есть смысл жизни - в детях, в их воспитании. А у них, в свою оче­редь, в их собственных детях и так далее и так далее. Но и этим ответом я также остал­ся недоволен. А вдруг у меня не будет де­тей? И вообще, существует ли только мой, личный смысл жизни? Учительнице я надо­ел со своими вопросами, и она меня прогна­ла, а неудовлетворенность в душе осталась. Этот этап моей жизни я могу назвать нача­лом Богоискательства.

Более сознательно продолжилось оно в ар­мии. Служил я в ракетных войсках, и у меня была уйма времени. Я постоянно просиживал в библиотеке. Вот здесь помог мне Федор Михайлович Достоевский. Именно у него я нашел почти все ответы на волнующие меня вопросы. Но что странно: в школьные годы этого великого писателя я как-то не заметил, а вот в армии перечитал всего, даже отрывки из «Братьев Карамазовых» запомнил наизусть. Старец Зосима меня потряс. Я начал интере­соваться духовным, уверовал в Бога и сделал себе маленький медный крестик, который но­сил в нагрудном кармане. Стал уходить в лес и в одиночестве молиться там...

-  А как Вы молились?

-  Я тогда не знал никаких молитв и просил от души, примерно так: «Помоги мне, Госпо­ди! Ты Сам наставь меня на жизненный путь...» Духовной литературы тогда было не сыскать - шли семидесятые годы, а вот атеистической было сколько угодно. И я таким манером, «от противного» начал узнавать о Боге. Один сержант, мой товарищ, застал меня как-то за чтением  напророчил: «Что-то ты все, я гляжу, атеистическую литературу штудируешь. Смотри как бы верующим не стал...»

И как раз из «Словаря атеиста» я узнал, что у нас в стране действуют три Духовные семи­нарии. В одну из них, в Загорскую, я и решил поступать после армии. Так и вышло, но не сразу, конечно.

Мама   меня сначала отговаривала, советовала: «Приобрети сперва профессию, сынок. А то вдруг не получится что-то или разочаруешься, куда потом пойдешь?» Я отвечал, что понимаю, на что иду и взгляд на церковное служение имею здравый. К тому же было ре­шено, что для начала я устроюсь работать на строительство  московского олимпийского комплекса,  начну ходить в храм и готовиться к поступлению в семинарию.

Приехал,  стал работать, устроился в общежитии.  И случилась тут со мной беда -  сильно заболел. А денег у меня - всего 15 рублей, прописки нет, один в чужом городе что делать, как лечиться - не знаю. И встает у меня в памяти строка из «Словаря атеис­та» о том, что якобы верующие утверждают что они исцеляются от мощей святых. Ага думаю, значит, действительно исцеляются. Вспоминаю дальше: из исторического роман  Бородина я узнал о преподобном Сергии Радонежском. Потом выяснилось,   что  этого святого находятся в Троице-Сергиевой  Лавре. Да это же как раз в Загорске! И я еду туда.  Вышел из электрички, а спросит находится Троице-Сергиева Лавра, по пой юношеской стеснительности не решился. Больной, слабый, стал сам искать. И действительно, нашел. Зашел в Трапезную Церковь, когда там как раз кончалась Литургия и братия подходила ко кресту. Подошел и я со всеми. Мне немного полегчало. Отправился я дальше искать раку с мощами преподобного, все так же не смея ни у кого спросить. Вижу маленькую белую церковь: и меня но током ударило - здесь преподобный Сергий Радонежский! Но ведь я не знал тогда, как надо прикладываться ко святым мощам  поэтому посмотрел сначала, как подходят люди, и потом подошел сам. Приложился забыл, что хотел попросить преподобного  Сергия о здравии, а неожиданно для себя попросил, чтобы приняли меня в семинарию. А когда выходил из белой церквушки, вся болезнь  и немощь прошли, как будто тяже­лую мокрую шубу с плеч сбросил и дальше налегке пошел. Почувствовал я сразу голод и скорее  булочку побежал покупать...

Встал передо мной вопрос: в какой московский храмрам ходить? Растерялся, не знаю: как выбирать? И заходить-то в них боюсь:  ну как бабушки меня прогонят? Опять эта дурацкая застенчивость! Помню, еду я в троллейбусе вечером после работы и молюсь: «Господи, укажи мне храм!» Помолился и незаметно уснул. Открываю глаза и вижу, что поехал свою остановку. Вышел из троллейбуса,  а передо мною - храм! Слышен колокольный звон - благовестят к вечерне. Так я и понял что это моя молитва услышана. И ста я прихожанином храма в честь святого Иоанна Предтечи. Даже церковных бабушек боятся перестал - и куда вся робость делась Немного погодя выучился читать Псалтирь и начал готовиться к поступлению в семинарию.

А когда сдавать экзамены приехал - понял: не поступить мне. Со всей страны столько народа собралось! Кругом иподьяконы, монахи... И куда я лезу, рабочий паренек? Но экзамены прошли, вроде бы, нормально. Вдруг мне ребята два пальца издалека показывают. Я думаю: «двойка», что ли? Да за что? Ведь я на все вопросы ответил... Подхожу к спискам: меня там нет, в списках кандидатов - тоже. Значит, все-таки не приняли! Иду, опустив голову, а меня догоняют и кричат: ты же на второй курс принят! Мы тебе на пальцах показывали...

- Отец Николай, расскажите, пожалуйста, о Вашей преподавательской деятельности, ведь у Вас накопился богатый опыт: Вы были ректором Саратовской Духовной семинарии, преподавали в Волгограде и преподаете здесь, в Самарской семинарии. С чего все началось?

-  Началось это давно. После окончания семинарии, в конце семидесятых годов, я служил диаконом в Казанской церкви г. Тольятти. И там организовал кружок православной молодежи по изучению Священного Писания.

-  Кружок был создан при храме?

-   В него входила и храмовая молодежь, но действовал он «подпольно». Мы собирались на квартирах. Не забывайте,   это были годы государственного атеизма. Кончилось все тем, что моей работой заинтересовались в официальных органах и мне пришлось срочно переводиться в другую епархию. И вот в селе Вадинске Пензенской области, где я служил уже настоятелем храма с 1979 по 1982 год, мы создали воскресную школу для детей. У меня дома собирались детки наших прихожан и изучали основы православной веры, Ветхий и Новый Завет...

- А как ко всему этому относилась Ваша матушка? Не было ли страха перед гонениями?

-  Что вы! Вы не знаете моей матушки. Наоборот, она во всем помогала мне и готова была пострадать ради Христа... Она - старшая дочь известного в Самарской епархии священника Иоанна Державина, ныне покойного. А это удивительная семья, все дети отца Иоанна - верные служители Православной Церкви. Кстати, в доме отца Иоанна был создан детский театр, в котором мы, члены семьи, были и сценаристами, и режиссерами, и актерами, а  я издавал домашнюю православную газету. Наверное, именно тогда я и оттачивал будущее преподавательское и писательское мастерство. (Смеется).

Таким образом, главная моя преподавательская цель - защита христианской идеи и борьба с атеизмом. В семинарии я читаю курс «Основное богословие» или «Апологетика».

-  А как Вы стали ректором Саратовской семинарии?

-  Когда я поступил   учиться  в Санкт-Петербургскую Духовную академию, я уже лет десять служил священником. Помню, обступили меня молодые ребята-семинаристы, разглядывают с интересом и спрашивают: «Батюшка, а Вы зачем пришли сюда учиться, для чего Вам академическое образование?» Я тогда в шутку ответил: «Чтобы стать ректором!»

Шутка шуткой, но так и произошло, когда Владыка Пимен в 1992 году назначил меня ректором Саратовской Духовной семинарии. История семинарии такова: в 60-е годы ее закрыли, и здание передали медицинскому институту. И вот, в 90-е годы, вернули Церкви. И нам с Владыкой Пименом пришлось возрождать Духовную семинарию, искать преподавателей и разрабатывать учебные программы.

-  Отец Николай, а как же Ваши юношеские попытки писать, когда и почему Вы к этому вернулись?

- Мои рассказы всегда жили в моем сердце. И скопилось их огромное количество, я часто что-то пересказывал знакомым священникам, архиереям, они, бывало, смеялись, но вот взять и записать их у меня просто не хватало времени. Все время откладывал на «потом», пока не понял, что это «потом» может никогда и не наступить. А помог мне стать писателем митрополит Волгоградский и Камышинский Владыка Герман. Так получилось, что в 1992 году он снял меня с настоятельства и у меня сразу же появилось свободное время, которого всегда так не хватало. Поначалу, конечно, я не воспринял этот акт как благодеяние и очень обижался на Владыку. А он мне сказал, что после, мол, благодарить меня будешь за то, что снял тебя с должности...Видимо, архиереям Господь дает дар прозорливости: по его словам и вышло. Я сейчас очень благодарен Владыке за то, что он подтолкнул меня к писательству.

- Отец Николай, Вас можно назвать духовным писателем?

- Думаю, что нет. Я хочу показать в своих рассказах историю современной Церкви как бы изнутри, не «лубочной», не застывшей Православной Церкви, а живой и состоящей из живых людей со своими характерами, настроениями, взаимоотношениями и грехами. И пишу по большей части я веселые рассказы, хотя в последнее время привлекают и более серьезные темы. Вот недавно, например, игумен Серафим (Глушаков) подвигнул меня написать исторический рассказ «Красное Крещение». Один из моих любимых рассказов - «Погиб при исполнении». Про священника, очень хорошего, но не сумевшего пережить собственного горя и увлекавшегося винопитием, но все же оставшегося настоящим пастырем.

-  Отец Николай, Вы берете свои сюжеты из жизни?

- Из жизни и из своего личного опыта встреч с людьми.

-  А как «пишутся» Ваши рассказы?

-  Вот, например, писал я «Погиб при исполнении». Жена заходит ко мне в комнату и удивляется: ты что плачешь? А я пишу и сам не замечаю, что слезы у меня текут. Никогда бы раньше не подумал, что способен на такое: над своим же сочинением рыдать.

А вот как появился рассказ про двух архиереев. Поехал я с друзьями в лес по грибы. Иду по лесу и вдруг вижу впереди себя за деревьями двух стареньких архиереев, они тоже грибы собирают. Собирают и разговаривают. (Конечно, на самом деле, никаких архиереев и не было, но они так живо представились моему воображению, что мне оставалось лишь «следовать» за ними и «слушать» их беседу.) Потом, когда мои друзья собрались уезжать домой, я понял, что не смогу сейчас уехать, и попросил оставить меня в лесу. Я сел на корягу и не заметил, сколько прошло времени. Так получился рассказ «Дружба».

-  Отец Николай, Вы недавно стали настоятелем нового храма в честь великомученика Георгия Победоносца. Великолепие храма заставляет невольно замереть каждого входящего. Но не может ли так случиться, что эта красота переключит на себя все внимание людей, уведет их от молитвы, а в храм будут приходить не православные прихожане, а туристы на экскурсию?

-  Нет, я не согласен с этим.

И в нашем храме есть уже постоянные прихожане - не одни только экскурсанты приходят сюда. Но и экскурсанты когда-нибудь могут стать прихожанами.

А богослужение - это веками освященное торжественное действо. Лучшие композиторы писали церковную музыку, лучшие художники расписывали храмы. Красота не отвлекает, а приближает к миру горнему, очищает душу от бытовых ежечасных проблем, направляет ее к Любви, к Красоте - к Богу!

 Беседу вела Марина Грязнова.

"Народная газета" №20 октябрь 2002г.

назад